Пыль на ветру - Страница 9

— Кто?

— Не знаю. Наверное, армейские чины. А может, ФБР. Это правительственная программа.

— Так значит, говоришь, берут на карандаш… — Майк невольно вспомнил о Роберте, посмотрел на замершего рядом покореженного «Волка» и поежился. — И что потом?

— Откуда же мне знать? Наверное, держат в резерве. На случай войны или еще чего-нибудь такого. Им же все равно, где сражаться. Хоть здесь, хоть на Марсе, хоть под водой, им ни воздух не нужен, ни еда.

— Но это же дети! То есть я хочу сказать — играют в основ-ном-то дети!

— Эх, парень! Будто сам в детстве не игрался! Вот что я тебе скажу: у меня жена — врач, так вот она мне говорила, что у детей-то как раз и есть самолучшая, значит, реакция. Растущий мозг, то да се, молодые нервы…

— Отсюда можно позвонить? — отрывисто спросил Северцев.

— Майк, — Хэллоуин впервые назвал Майка по имени и указал на него пальцем, — ты давал подписку. Помнишь? А потому старайся не болтать. Нам платят в том числе и за это. Ты нашел классную работу, так что делай ее и молчи. Усек? Хотя, если правду сказать, тебе все равно никто не поверит. А вот неприятностей себе наживешь. С военными не шутят. А телефона здесь нет, только у охраны наверху, да и то на всякий пожарный. Даже в «сетку» с машин и то нету выхода. У компании своя замкнутая сеть.

— Но это же противозаконно!

Хэллоуин усмехнулся.

— Когда военным были писаны законы? — вопросом на вопрос ответил он.

Майк не нашелся, что ему сказать.

«Вернусь домой, — решил он, шагая за старшим механиком, — отберу у Робби эти чертовы «Катакомбы» к чертям. И Мелиссе накажу, чтоб не позволяла ему играть. Отберу. К чертям. Отберу».

Мертвые механизмы слепыми глазами негорящих фар смотрели им вослед.

Вечером следующего дня в гости к Бобу заявился Ральф — закадычный друг и вместе с тем его извечный враг-соперник. Это был толстый, вечно неряшливый парнишка, сын польских эмигрантов, живших через два дома вверх по улице. Фамилия его была Ковальски, на почве чего они и сдружились — учителя все время их обоих писали в ведомостях с ошибками. В школе оба даже сидели рядом и то воевали друг с другом, то мирились и заключали союз.

Увидев рождественский подарок друга, Ральф вцепился в коробку как бультерьер; глаза его загорелись.

— Ух ты, «Катакомбы»! Круто! Давай запустим?

Боб тоскливо посмотрел на машину, поправил очки и вздохнул:

— Мама не позволит. Я сегодня уже игрался. А если выходить в сеть… так это часа на два, а я еще не ужинал.

— Ну и что? Я тоже не ужинал. О! А давай позвоним в службу доставки! Пусть привезут чего-нибудь. Можем позволить: мне папка на праздники двадцатку подарил.

— Ага! Это ты здорово придумал.

— А то! Закажем гамбургеров и колы.

Роберт поморщился: гамбургеры он не любил.

— Лучше — пиццу. Терпеть не могу эти дурацкие булки с мясом.

— А я — твои дурацкие сушеные лепешки с помидорами! Заказывай гамбургеры.

— Еще чего! Мой дом, что хочу, то и закажу.

— Но деньги-то мои! Отдай телефон!

— Сам отдавай!

Мальчишки вцепились в телефонную трубку и повалились с дивана на пол, тузя друг друга кулаками и подушками и сбивая складками ковер.

— Пиццу!

— Гимбургеры!

— Пиццу!

— Гамбургеры! Гамбургеры!

— Жирдяй!

— Сосиска!

На шум снизу прибежала Мелисса:

— Мальчики, что у вас тут… Боже мой, немедленно перестаньте! Ральф, Боб! Прекратите! Я кому сказала!

Оба нехотя прервали борьбу и теперь стояли перед ней и с мрачным видом косились друг на друга. Коробка с игрой валялась где-то в углу.

— Ну, что стряслось?

Роберт шмыгнул носом. Поправил сбившиеся на одно ухо очки.

— Ну, это… Мы тут хотели поиграть… и заказать чего-нибудь… ну, закусить.

— И опять не сошлись в предпочтениях, — кивнула та. Потрепала сына по волосам и в шутку небольно ткнула Ральфа кулаком в живот. Ральф засопел. — Ох, Боб, Боб… — покачала она головой. — Весь в отца.

Мелисса считала себя хорошей матерью и неплохим психологом и гордилась своим умением находить с сыном общий язык. Парню явно не хватало отца, а редкие мамины «увлечения» вряд ли могли послужить достойным образцом для подражания, но все же Боб рос нормальным мальчишкой, в меру драчливым и в меру рассудительным, и хоть моментально загорался, но зато и быстро остывал, был выдумщиком, непредсказуемым в поступках, и редко доводил задуманное до конца. Русская кровь… Впрочем, Мелисса надеялась, что это возрастное. Рано или поздно жизнь научит мальчика усидчивости и практичности.

— Ладно, — решила она, — поиграйте, только не долго. Я принесу вам пирога, хорошо? После вчерашнего должно было еще остаться, думаю, вам хватит.

Оба закивали и, едва она ушла, кинулись к компьютеру. Роберт одним взмахом руки смел со стола учебники, фломастеры, модели роботов и самолетов и прочий хлам, поправил очки, достал из ящика и стал натягивать сенсорные перчатки. Щель дисковода с тихим звоном засосала синий мем-кристалл, внутри машины зашуршало; над поверхностью стола вспыхнул и развернулся экран. Зазвучала музыка. Ральф заерзал.

— Это чего? — Он ткнул пальцем в желтые циферки обратного отсчета.

— Не мешай, — отмахнулся тот. — Режим расконсервации. Перед отключением технику полагается ставить в бокс, ну типа на обслуживание и на подзарядку. Если есть кредиты или бонусы, то можно заказать ремонт или отладку.

— А что, там у каждого свой гараж?

— Нет, просто есть особые места, где можно сохраняться. Ты вводишь свой пароль, тебя пропускают, ты выбираешь режим стоянки и можешь идти гулять, остальное доделают за тебя. Классно придумано, правда?